«Мои самые близкие друзья – из МИЭФ!»

Полина Мальцева с отличием окончила бакалаврскую программу МИЭФ в 2008 году. После этого училась в магистратуре Лондонской школы экономики, несколько лет работала в компании McKinsey. C 2012 года обучается на двухгодичной программе MBA в Harvard Business School >>

Полина Мальцева с отличием окончила бакалаврскую программу МИЭФ в 2008 году. После этого училась в магистратуре Лондонской школы экономики, несколько лет работала в компании McKinsey. C 2012 года обучается на двухгодичной программе MBA в Harvard Business School.

– Полина, почему Вы в свое время решили поступить в МИЭФ?
– Я довольно рано начала планировать, куда пойти учиться. В восьмом или девятом классе я первый раз пошла на день открытых дверей в Финансовую Академию, МГУ и Вышку. Тогда именно атмосфера в ВШЭ показалась мне наиболее дружелюбной и демократичной – в других вузах все проходило более «официально». Кроме того, на тот момент идея программы двойного диплома была уникальной. Я была на презентации бакалаврской программы МИЭФ, это был 2001 год и тогда только-только должен был состояться первый выпуск. О программе рассказывали ее руководители, преподаватели и, собственно, студенты. Мне очень понравилась ее идея, и, так как у меня было еще несколько лет, чтобы посмотреть, как сложится судьба первых выпускников и насколько их дипломы будут цениться работодателями и западными вузами, где-то с десятого класса я целенаправленно готовилась к поступлению именно в МИЭФ, рассматривая другие программы, скорее, как запасной вариант. Я знала, что хорошо сдав вступительные экзамены, можно получить скидку и даже учиться бесплатно. В итоге я приняла участие в олимпиаде по экономике, прошла на всероссийский тур, получила диплом второй степени и, как следствие, максимально возможную скидку на оплату обучения в МИЭФ.

–  В чем, на Ваш взгляд, основные преимущества МИЭФ перед другими образовательными программами? И что лично Вам дало обучение в бакалавриате?
– Сейчас, по прошествии некоторого времени, мне кажется, что главным отличием МИЭФ является большое внимание к качеству учебы каждого студента, обусловленное, в том числе, наличием внешних экзаменов Лондонской школы экономики. Если ты их не сдаешь в конце года, ты попросту не переходишь на следующий курс: у тебя нет возможности пересдать или подать апелляцию. Программа двойных дипломов в сочетании с модульной системой обучения ВШЭ делает учебный процесс весьма интенсивным. Кроме того, в МИЭФ оплата обучения каждый год определяется местом, которое ты занимаешь в рейтинге и ничем иным. Последнее же, в свою очередь, зависит только от академических результатов: внутренняя конкуренция заставляет всех становиться лучше. Словом, кроме хороших знаний, которые дает обучение в бакалавриате, ты параллельно проходишь хорошую школу жизни и начинаешь понимать, что все зависит только от тебя и что чем больше ты прикладываешь усилий, тем больше получаешь в итоге.

В качестве другого важного «результата обучения» я бы выделила тот потрясающий круг друзей, который удивительным образом сложился, я думаю, во многом за счет того, что восемьдесят процентов времени мы проводили вместе: либо в аудитории, либо пытаясь справиться с домашними заданиями. Прошло уже больше пяти лет с момента окончания бакалавриата, а наша семинарская группа из двадцати человек по-прежнему очень сплоченная: мы приглашаем друг друга на свадьбы, постоянно созваниваемся. До сих пор почти все мои самые близкие друзья – из МИЭФ!

– Во время учебы Вы около года были исполнительным директором Кейс Клуба НИУ ВШЭ. Это связано с желанием работать в консалтинге?
– Отчасти. Еще на втором курсе я принимала участие в мероприятиях по решению кейсов. Тогда нас было около двадцати человек со всей Вышки, и в основном все были на два-три года старше меня. В общем, к моменту, когда я начала учиться на четвертом курсе, ребята выпустились, и я «осталась одна». Я поговорила с друзьями из своей группы, и мы решили возродить кейс-движение. А так как у нас были достаточно здоровые амбиции, мы решили не ограничиваться обсуждениями на двадцать человек и замахнуться на что-то более массовое. Фактически, тот Кейс Клуб, который сейчас существует и который известен и за пределами Вышки, «вырос» из этого желания.

Чтобы заинтересовать студентов, мы решили организовать первое мероприятие совместно с McKinsey. Мы провели достаточно агрессивную «маркетинговую кампанию» внутри ВШЭ и заказали аудиторию на сто пятьдесят человек (что уже казалось нам весьма оптимистимичной оценкой количества участников). В итоге в аудиторию набилось человек четыреста! Люди стояли в дверях, на стульях и подоконниках – это было и страшно, и одновременно здорово: мы поняли, насколько то, что мы делаем, востребовано. Практически сразу, хотя мы этого не планировали, появились запросы на участие от студентов других вузов: мы начали проводить мероприятия для всех вузов Москвы, через некоторое время нам стали звонить из других вузов России с вопросами, как создать свой Кейс Клуб. Проект органически рос, к нам присоединилась большая группа энтузиастов. Как я уже говорила, мы учились на четвертом курсе и должны были скоро выпуститься, так что после того, как учебный год закончился, очень много ребят, ходивших на наши занятия, подхватили эту идею, и начали развивать ее дальше. Например, одним из основателей движения Changellenge является девушка, которая участвовала в наших первых мероприятиях, а другие ребята, которые ходили к нам, являются лидерами Кейс-клубов в других вузах. Так что я очень рада, что проект живет и развивается до сих пор, причем на таком уровне, о котором мы даже мечтать не могли!  

– После окончания МИЭФ Вы поступили в магистратуру Лондонской школы экономики. Почему Вы решили продолжить обучение, а не пойти работать?
– Я изначально хотела продолжить обучение за рубежом – это было одной из причин, по которой я выбрала МИЭФ. Я знала, что многие выпускники смогли найти финансирование и уехать учиться за рубеж – на тот момент это казалось новой, необычной идеей, которая меня вдохновляла, поэтому потеря потенциального года работы не казалась мне столь критичной. Из моего выпуска многие – порядка двадцати человек – уехали учиться в различные университеты Европы и США. Я подала документы, получила скидку на обучение в Лондонской школе экономики – и поехала.

– Какими критериями Вы руководствовались при выборе программы обучения в магистратуре?
– Программу я выбирала «с прицелом» на то, что после ее окончания буду работать в консалтинге – к четвертому курсу я уже определилась с направлением будущей карьеры. Я посчитала, что получила достаточно теоретических знаний, и решила поучиться более прикладным дисциплинам. Поэтому я выбрала в LSE программу Management and Strategy. Ее особенностью является то, что на ней стараются объединить теорию с обсуждением возможностей ее применения на примере конкретных бизнес-кейсов. Мне эта концепция показалась интересной, хотя на практике учеба оказалась довольно простой по сравнению с МИЭФ. Например, уровень изучения экономических дисциплин примерно соответствовал уровню, который нам давали на втором курсе МИЭФ, но зато я получила много практических знаний и поняла как все, чему нас учили, применяется менеджерами компаний на практике.

– Вы искали после окончания магистратуры работу за рубежом или были сразу настроены на то, чтобы строить карьеру в России?
–  Да, у меня были мысли поработать в Европе, и многие из друзей, вместе с которыми я училась, решили остаться за границей на какое-то время. Часть потом вернулась, а часть до сих пор там работает. Свою роль сыграли несколько факторов. Во-первых, решение где жить мы принимали уже совместно с моим будущим мужем, с которым, к слову, я тоже познакомилась в МИЭФ. Он получил предложение о работе в России от McKinsey, причем ему предлагали сразу позицию второго уровня, а не стартовую, так как он уже проходил стажировку в этой компании во время учебы в МИЭФ. В Англии же все предложения о работе были начального уровня. На всякий случай мы все равно получили несколько job offer’ов за рубежом, но  возвращение на родину нам казалось более привлекательным вариантом. Вторым важным фактором стал совет партнера одной консалтинговой компании, работавшего и в Москве, и в Лондоне. По его словам, наш рынок пока что гораздо более динамичный с точки зрения характера задач, которые приходится решать для клиента, поэтому проекты в России более масштабные, интересные и внедряются на более высоком уровне.  Соответственно, и профессиональный рост также происходит быстрее, что в дальнейшем оказалось правдой. Наконец, нужно отметить, что все, о чем я говорю, происходило в 2008 году, в самый разгар финансового кризиса, и тогда перспективы роста экономики в Европе выглядели менее радужно, чем в России.

–  Получается, что у Вас почти не было опыта работы на момент окончания магистратуры?
–  Да, не было. Правда, после третьего курса и до погружения в развитие Кейс Клуба ВШЭ я успела полгода поработать в отделе маркетинга компании Dirol Cadbury, в России. Сейчас они принадлежат компании Kraft Foods. Это и был весь мой опыт.

– А при трудоустройстве в McKinsey Вам предложили начальную или более высокую позицию?
– Мне предложили начальную позицию бизнес-аналитика – это стандартная практика для выпускников вузов без значительного опыта работа. Через год тебе, как правило, предлагают должность старшего бизнес-аналитика, а еще через два ты выбираешь, ехать на MBA, либо переходить на следующую ступень. В других консалтинговых компаниях развитие карьеры устроено схожим образом, только названия позиций иные.

– Над какими проектами Вам приходилось работать в McKinsey?
– Я сознательно выбрала для себя стратегию работы с максимально возможным количеством отраслей. Отчасти я и пошла в консалтинг потому, что какая-либо конкретная область экономики не казалась мне настолько привлекательной, чтобы ограничивать ей свою карьеру. В McKinsey я работала над проектами в сфере производства товаров повседневного спроса, энергетики, телекоммуникаций, банков, образования и сталелитейной промышленности. Все отрасли долго перечислять, но фактически я смогла охватить почти все значимые сферы экономики.  Одним из наиболее интересных был проект по разработке энергетической стратегии для одной из стран СНГ. Я отвечала за три из шести отраслей, а общение проходило на уровне министров. Это был уникальный опыт, и я с трудом представляю, как смогла бы его получить, если бы осталась работать в Лондоне или устроилась в отраслевую компанию в России.

Другой важный для меня проект был в образовательной сфере. Образование, еще со времен Кейс Клуба, было одной из тех областей, которая мне действительно интересна. Мы готовили стратегию «лучшей школы России»  – пытались понять, какими характеристиками она должна обладать, чтобы выпускники достигали выдающихся результатов. Для этого мы анализировали большое количество образовательных систем мира, общались с директорами лучших школ России и других стран. Это был интереснейший проект как с точки зрения объема поставленных задач, так и того, что нам удалось сделать. Мы работали буквально надо всем: от расписания и системы мотивации для учителей, до того, каким должно быть здание школы в плане архитектуры!

–  Правильно ли я понимаю, что учеба на MBA – своего рода «обязательный этап» в жизни любого человека, избравшего для себя карьеру в консалтинге, и особенно – в McKinsey?
–  Я бы сказала, что это один из возможных вариантов продолжения карьеры. Разные консалтинговые компании позиционируют это по-разному: в McKinsey большинство консультантов едут учиться, и компания это активно поощряет и спонсирует обучение. В других организациях, зачастую, наоборот, нужно активно просить тебя «отпустить», и в итоге едут единицы, а остальные продолжают работать.

У нас был выбор: мы с мужем могли поехать на МВА или продолжить карьеру, и это было только наше решение. Но еще задолго до этого мы знали, что хотим поехать. Еще с момента учебы в магистратуре в Лондоне я оценила важность учебы за рубежом, считая его для себя более важным, чем просто движение вверх по карьерной лестнице. Я считаю, что в долгосрочной перспективе опыт обучения и жизни в другой стране дает для развития личности и взглядов гораздо больше, чем год работы в любой компании.

–  Вы могли выбирать место обучения из нескольких бизнес-школ?
–  Да, выбор совершенно свободный: ты сам готовишься, подаешь документы и поступаешь, а уже после поступления McKinsey оплачивает стоимость обучения. Мы выбирали между американскими бизнес-школами и INSEAD, у которой есть два кампуса – во Франции и в Сингапуре. Критериев выбора было несколько. Во-первых, мы хотели найти программу, которая была бы двухгодичной, так как после обучения в магистратуре LSE мы поняли, что одного года в другой стране недостаточно для погружения в ее культуру. Единственная двухгодичная программа в топ-школах Европы была в London Business School, но нам не очень хотелось опять ехать в Великобританию. Поэтому естественным образом выбор пал на школы США. Дальше мы просто выбирали сильнейшие программы по формальным критериям, а также по специализациям бизнес-школ. У Kellog - это маркетинг, у Wharton, Chicago – финансы, Стэнфорд делает чуть больший акцент на предпринимательстве, а Гарвард – на управлении компаниями. Последнее направление было для нас наиболее интересным, поэтому мы решили подать документы именно туда. Прием на все программы MBA обычно осуществляется в несколько раундов, но нам повезло, и уже к началу января нам с мужем объявили о том, что мы приняты на обучение в Harvard Business School.

–  McKinsey финансирует обучение на MBA в обмен на обязательство отработать на компанию несколько лет после окончания учебы?
–  Да, это стандартная практика. Опять же, выбор за тобой: около семидесяти-восьмидесяти процентов студентов MBA, обучающихся вместе с нами, оплачивают учебу самостоятельно. Наше решение было, скорее,  обусловлено тем, что по окончании MBA мы планируем вернуться в Россию, и продолжение работы в McKinsey на данный момент считаем лучшим из вариантов продолжения карьеры. Обучение стоит порядка шестидесяти тысяч долларов в год без учета расходов на проживание, соответственно общие расходы, если ты оплачиваешь все самостоятельно, составляют около двухсот-двухсот пятидесяти тысяч долларов за два года.

Большим подспорьем, в этой связи, является то (и об этом почему-то не очень хорошо знают российские абитуриенты), что около шестидесяти-семидесяти процентов студентов Гарварда, оплачивающих обучение самостоятельно, получают стипендию, покрывающую от тридцати до шестидесяти процентов стоимости учебы. Кроме того, существует большое количество вариантов кредитных схем. Возможно, для нас это не очень привычно, но большинство американцев совершенно «не стесняется» оплачивать таким образом учебу в бакалавриате, магистратуре и на MBA. Это стандартная практика, на время обучения в бизнес-школе действует отсрочка по платежу – ты начинаешь выплачивать кредит только после того, как снова выйдешь на работу.

– Что в процедуре поступления на MBA было для Вас самым сложным?
–  Самое сложным, безусловно, было написание эссе, хотя из года в год требования меняются. Сейчас Гарвард, например, вообще исключил эссе из заявки, сделав его необязательным элементом. Согласно новым требованиям считается, что Гарвард получает достаточно сведений о кандидате из его резюме и сопроводительных писем. Тем не менее, если абитуриент считает нужным что-то добавить к своему «портрету», он, по желанию, может написать эссе. 

В год, когда поступала я, необходимо было предоставить четыре достаточно жестко структурированных эссе, каждое –  по определенной теме. В Гарварде это были эссе о достижениях, неудачах, карьерных целях и одно на свободную тему. В Стэнфорде также нужно было написать несколько эссе на разные темы (в одном, например, нужно было рассказать о том, что для тебя главное в жизни), а в INSEAD было семь эссе! Безусловно, при cхожих резюме и результатах GMAT и TOEFL, именно эссе позволяют продемонстрировать твою индивидуальность, отличительные качества и уровень амбиций. На подготовку к написанию эссе я потратила больше всего времени – около трех месяцев. Это время ушло на понимание того, что я хочу сказать о себе, на написание черновых версий, получение комментариев и правку. В итоге у меня, кажется, было четырнадцать черновиков моего эссе в Гарвард!

–  А интервью?
–  Интервью в Гарварде, на мой взгляд, самая легкая часть процесса поступления. Общий конкурс – примерно десять человек на место, но после интервью берут уже каждого второго. К интервью, во-первых, сложно подготовиться, а, во-вторых, это не стресс-интервью, а просто получасовая беседа (с членом приемной комиссии в Гарварде либо с выпускником в случае INSEAD или Стэнфорда) о твоей жизни и планах. Словом, это очень приятные полчаса, на которые ты мало можешь влиять, и ты не всегда понимаешь, как они прошли, до момента, когда тебе говорят, взяли тебя или нет.

–  Вы готовились к написанию эссе самостоятельно или прибегали к услугам специализированных компаний?
–  Нет, мы с мужем не прибегали к услугам подобных фирм. Большим плюсом работы в консалтинге является то, что вокруг тебя всегда находится много коллег, которые уже обучались на MBA и которые могут поделиться своим опытом. Поэтому при подготовке мы много общались с людьми, которые получили MBA в Гарварде и других бизнес-школах, просили их посмотреть наши эссе или дать совет. Также мы попросили независимого консультанта подредактировать наш английский и общую стилистику текстов.

–  Кто сейчас вместе с вами учится? Что вообще за люди поступают на MBA в Гарвард?
–  Если говорить о возрасте, то у большинства студентов он лежит в диапазоне от двадцати шести до тридцати пяти лет. У всех минимум трехлетний опыт работы, но я знаю и тех, у кого он составляет и пять, и десять лет. Если говорить об отраслях, то процентов тридцать – это консалтинг, еще столько же – финансовый сектор. Оставшиеся представляют отраслевые компании или свой бизнес, также где-то пять процентов всех студентов занимали различные военные посты. Есть и уникальные люди: в моем классе учится бывший пианист, игравший в филармонии Нью-Йорка, бывшая олимпийская чемпионка, член Олимпийского комитета, экс-сотрудник ЦРУ, а также врачи и юристы, совмещающие обучение в Гарвардской школе бизнеса с учебой в Гарвардской школе медицины и права соответственно.

–  Многие западные бизнес-школы делают акцент на мультикультурности…
–  С этой точки зрения, состав учащихся в бизнес-школах США более однороден, чем в INSEAD или в London Business School. Большинство школ в США работает на американский рынок. На сайте Гарварда есть информация о том, что в прошлом году примерно тридцать пять процентов учащихся были держателями «неамериканских» паспортов, но они не пишут о том, что у каждого второго из этой группы наряду с паспортом своей страны есть и американское гражданство. Словом, никогда не работали, не жили и не учились в Америке, наверное, процентов пятнадцать учащихся.

С другой стороны, всего на MBA обучается девятьсот студентов, и, соответственно, даже эти пятнадцать процентов – это сто человек из различных стран мира, у каждого из которых своя интереснейшая история. У американцев же наблюдается большее разнообразие карьерных путей и профессий (возможно за счет того, что школе проще оценить уровень студентов, работавших в США): кто-то всю жизнь создавал стартапы, кто-то управлял больницей, кто-то работал в правительстве, а кто-то – служил в армии. По-моему, этот аспект diversity ничуть не менее важен, чем этнокультурное разнообразие. Но любопытно, что мне очень легко было находить общий язык с людьми, которые работали в консалтинге, откуда бы они ни были!

–  Как организована учеба в бизнес-школе?
–  Обучение на программе достаточно жестко регламентировано. С понедельника по пятницу с девяти до трех мы учимся. Это, в среднем, где-то три предмета в день. Но, кроме того, ежедневно нужно тратить время на чтение и решение различных  бизнес-кейсов, которые будут обсуждаться в классе на следующий день. Гарвард, по сути, изобрел метод кейсов, поэтому неудивительно, что обучение построено вокруг них. Так что большую часть времени мы много читаем и анализируем различные ситуации, с которыми сталкиваются в своей практике страны, государственные организации, компании, инвесторы, предприниматели и отдельные менеджеры. В итоге отрезок с девяти утра до шести вечера – фактически полный рабочий день – ты посвящаешь учебе, а помимо этого хочется находить время и на многочисленные карьерные мероприятия, выступления различных спикеров и, конечно, общение с однокурсниками. На втором году обучения нагрузка несколько менее интенсивная, плюс все курсы ты выбираешь самостоятельно, поэтому появляется возможность для более гибкого управления своим временем.

–  То есть учебу на MBA на программе full-time сложно совмещать с какой-либо работой?
–  В Гарварде это точно невозможно. Я не знаю никого, кто бы параллельно работал. Единственное, что реально – это делать какие-то свои стартапы или компании, и многие ребята либо уже поступили «с ними», либо, познакомившись в бизнес-школе с новыми людьми и приобретя новые ресурсы, теперь работают над своими проектами.

– Ваши планы по окончании MBA связаны с продолжением карьеры в консалтинге?– Да, на ближайшие несколько лет мои планы достаточно определенные. Но если говорить о более долгосрочной перспективе, то я бы хотела видеть себя в образовательной сфере. Этим летом я работала в Департаменте образования Сан-Франциско –  мне кажется, что и в России можно сделать многое, что могло бы изменить эту сферу к лучшему. Я уже работала над различными проектами в сфере образования в ВШЭ и в McKinsey, и этим же мне было бы интересно заниматься и в будущем.

Никита Крыльников, специально для МИЭФ НИУ ВШЭ