«Конференции являются публичным толчком для важных исследований»

© Михаил Дмитриев/ НИУ ВШЭ

Сергей Цыплаков, профессор бизнес-школы Мур из Университета Южной Каролины, посетил МИЭФ с лекцией для студентов, а также прочитал ключевой доклад на 11-й Московской международной конференции по финансовой экономике МИЭФ-ИНИИ. В интервью Сергей рассказал, чем его удивили студенты МИЭФ, почему научное рецензирование часто бывает не объективно и зачем люди с Уолл-стрит читают академические исследования.

Чем вам интересен МИЭФ как площадка для презентации исследований?

Это лидирующий институт по экономике и финансам в Москве, в России, где работает очень хорошая группа людей, которые публикуются в мировых журналах и имеют сильное образование. Кроме того мне нравится разговаривать с российскими студентами, они очень меня вдохновляют. В данный момент я не веду исследований с доцентами МИЭФ, но мы часто обмениваемся идеями, что очень помогает мне корректировать собственные работы.

На какой области вы специализируетесь?

Я в основном теоретик, начинал исследовательскую карьеру с динамических моделей управления капиталом компаний и стохастических моделей по корпоративному хеджированию и управлению рисками, у меня также есть несколько работ по оптимальному спасению банков во время кризисов. Я сделал много совместных работ с людьми, которые привносят в мои исследования эмпирические данные и тестируют мои модели, поэтому сейчас я также стараюсь привлекать эмпирику и разрабатываю соответствующие модели. Сейчас я занимаюсь темой банкротств компаний и банков.

Часто теоретики работают в паре с эмпириками?

Совсем нет, потому что в первую очередь теоретиков значительно меньше, если взять все семейство научных работников в финансах, то теоретиков окажется процентов 15-20, в основном это эмпирики, так что быть теоретиком в финансах – довольно редкая специализация. Когда ты набираешь опыт и превращаешься в опытного исследователя, становится более интересно смотреть на то, как модели, которые ты пишешь, реализуются в предсказаниях. 

Зачастую теоретики погружены в свои модели и не поднимают голову, не смотрят, что на самом деле происходит в мире. Их мало волнует, описывает эта модель какую-то реальность или нет. В экономике и финансах ученые зачастую отдают предпочтение красивым формулам и доказательствам, что, безусловно, помогает в публикации статей, но при этом такой подход часто создает разрыв между моделями и реальностью. Я как раз стараюсь делать более сложные модели, которые описывают разные факторы и решения менеджеров, но которые не имеют красивых доказательств, потому что в основном у меня численные модели. Но, на мой взгляд, они в лучшей степени отражают реальность, для которой сделана модель.

Я убежден, что модели должны описывать реальность, предсказывать наиболее эффективные корпоративные ходы в управлении капиталом и рисками 

Такие модели помогают менеджерам принимать решения, управлять корпорациями и банками, а регуляторы и правительства с их помощью могут делать правильные ходы. Надо уделять внимание тому факту, что наши работы читаются не только коллегами по университетам, но и людьми с Уолл-стрит. Об этом надо помнить и отдавать себе отчет в важности научных работ для всех. Зачастую компании используют наши идеи без ведома авторов у себя в расчетах, копируют идею модели, и модифицируют для собственного решения. И ученый зачастую не знает, что его работа оказалась «прикладной». 

Что интересного узнали студенты МИЭФ на вашей лекции «Корпоративные банкротства США»? 

В первую очередь я рассказал студентам о направлении, которым в данный момент занимаюсь, и подготовил презентацию о том, чем сейчас увлечен, и на чем специализируюсь. Недавно у меня вышла свежая статья. Над темой оптимального механизма спасения регулятором банков от банкротства я продолжаю работать в течении последних пяти лет. И в продолжении этих работ, появилась новая для меня тема банкротства в том числе нефинансовых компаний. Я поделился своими идеями со студентами, рассказал, какие процедуры банкротства происходят в США и как они связаны с правовыми корпоративными законами. Это имеет глобальный контекст, и должно быть интересно не только американским студентам, но и российским.

© Михаил Дмитриев/ НИУ ВШЭ

Во время лекции и после нее у меня была очень продуктивная дискуссия со студентами МИЭФ. Я преподаю в Университете Южной Каролины и примерно предполагаю спектр вопросов из аудитории и их интенсивность, но студенты МИЭФ меня удивили – я получил около 20 вопросов, что все время поворачивало лекцию в то русло, которое интересно аудитории. Я часто отвлекался от своего плана и много беседовал с ребятами, и возникали очень глубокие и интересные дискуссии, высказывались нетривиальные идеи. После презентации ко мне подходили студенты, и я обсудил несколько мнений  и идей. Пару идей, которые я услышал, показались мне очень интересными и важными.

Почему вы решили принять участие в конференции по финансовой экономике МИЭФ-ИНИИ? Чего ожидали от участия?

На конференции у меня было запланировано выступление, я презентовал обзорный доклад про спасение банков под названием Bank Bailouts – он был собран из серии моих теоретических работ, которые показывали оптимальный курс спасения банков, базирующийся на данных. Во время Финансового кризиса в США многие банки пребывали в очень плохом финансовом состоянии с точки зрения капитализации, существовал большой риск, что случится массовое банкротство даже крупных банков. Тогда регуляторы влили большое количество капитала в эти банки, чтобы те продолжали работать, потому что банкротство больших банков может привести к глубокому экономическому кризису. Я в частности анализировал результаты таких действий.

Конференция МИЭФ-ИНИИ является для меня одной из самых интересных, она собирает сильных участников, и во время презентаций и дискуссий, и между сессиями здесь всегда идет горячий диалог по поводу того, что было презентовано. Я получил очень много вопросов во время выступления, и от участников онлайн, и из аудитории. Несколько вопросов дали мне идею того, как модифицировать модель и презентацию доклада в целом и как позиционировать статью среди других работ в этой области. Фидбек оказался очень ценным.

Я не первый раз выступаю на конференции по финансовой экономике в МИЭФ, но неизменно интенсивность, широта и глубина вопросов поражает меня

Часто, приезжая после посещения МИЭФ обратно в Америку, я обсуждаю полученные идеи и критику с коллегами из университета, в результате исследование меняет направление, потому что когда кто-то со свежим взглядом на твою идею задает нужный вопрос – происходит щелчок, и тебя осеняет: вот то, что действительно интересно академической публике, и тогда ты стараешься модифицировать модель в эту сторону.

В чем главный смысл участия в конференциях для исследователя?

Конференция – это важная часть научной работы. Она продвигает твою деятельность и твои статьи, чтобы ее видели не только коллеги по университету, но и ученые из других областей. Это ценный обмен информацией и идеями, когда ученые со всего мира видят, что ты делаешь, как это может помочь продвинуть ресерч. Конференции на темы финансов и экономики в этом смысле являются стимулятором для важных исследований.

На разных стадиях карьеры у исследователя возникают те или иные приоритеты, например, получить теньюр (постоянный контракт преподавателя – прим.), или сделать имя в какой-то области. Академические мероприятия, в частности, конференции, очень помогают, в том числе такие престижные и заслужившие имя, как конференция по финансовой экономике в МИЭФ. Я всегда интенсивно участвовал в конференциях, потому что считаю, что это важный путь познакомиться с тем, что делают исследователи, что происходит в мировом ресерче, и со своей стороны презентовать какие-то идеи.

Вы успешно публикуетесь. Каковы сейчас запросы академических журналов на темы и форматы? 

Думаю, что в действительности все не просто с публикациями в топовых журналах по экономике и финансам, и процесс рецензирования статей зачастую непрозрачный и неэффективный. Для того, чтобы опубликовать статью, она посылается в журнал, и редактор журнала отдает ее рецензентам, которые иногда смотрят не на качество статьи, а на то, откуда эта статья прибыла. 

Существует такое необъективное рецензирование, эффект клубности, то есть то, насколько ты знаком рецензентам и из какой ты среды, влияет на успех публикации. Если рецензент совершенно не знает автора, то думает: «что он может написать интересного, он же не из Стэнфорда или Гарварда, я же его не знаю». Таким образом у рецензента заведомо возникает негативное отношение к статье, даже еще не прочитанной им. Рецензенты слишком критичны к статьям, поданным из не-топовых университетов, поэтому у многих ученых сейчас реально есть неоправданные сложности с публикациями.

Нетворкинг и участие в конференциях очень помогают улучшить взаимоотношения с научными изданиями

Мероприятия дают возможность поговорить с потенциальными рецензентами, заявить о себе, академический пиар все же существует – ученому стоит самостоятельно заниматься продвижением собственных исследований в журналы. Конечно, я не считаю, что отношение издателя к исследованию должно как-то зависеть от того, что она послана из Китая, России, США или любого другой страны, из не самого престижного университета, а тем более от личных взаимоотношений с ее автором. Оценивание должно базироваться сугубо на том, насколько статья интересна, глубока, хорошо написана и насколько она имеет перспективы.

Существуют ли тренды в ресерче в научных изданиях?

Сейчас возможность публикации статьи в топовых журналах по финансам зачастую обусловлена доступом к уникальным данным. Например, многие успешные публикации связаны, например с big data, которых еще лет 10 назад не было. Действительно, есть много важных и интересных статей по большим данным или другим данным, пишут на эту тему активно, публикуют охотно.

В чем особенности работы в Университете Южной Каролины?

Бизнес-школа Мур в Университете Южной Каролины, где я преподаю, имеет высокий рейтинг, особенно в области международного бизнеса и международных финансов. – традиционный исследовательский центр. В нашей бизнес-школе очень большая бакалаврская программа – порядка пяти тысяч студентов и большой спрос на курсы по финансам. Преподавание требует больших усилий. В четырех классах по «Корпоративным финансам» у меня в сумме обучается более 200 студентов в семестр, где в каждом классе около 50 студентов или больше. 

В МИЭФ, например, по сравнению с нами классы меньше, и это плюс в плане обучения, которое можно с большим успехом строить на дискуссии в аудитории. В этом смысле я немного завидую преподавателям МИЭФ, где их эффект, оказываемый на каждого из студентов, несколько больше, поэтому легче создать более камерную обстановку и включить в дискуссию всех студентов в классе. 

МИЭФ считается одним из самых лучших университетов по экономике и финансам в России, куда стремятся поступать лучшие ребята, с которыми действительно интересно работать и строить обмен мнениями, это немаловажно для любого исследователя.

Являясь теоретиком, вы все же работаете с индустрией, в частности, вы делали проекты для с Goldman Sachs. Что нужно компаниям от исследователей сейчас?

Такие крупные банки как Goldman Sachs основывают свои решения на хорошо разработанных идеях, поэтому ищут людей, которые создают эти идеи, привносят новый взгляд на экономику и финансы, могут ответить на сложные вопросы. В свое время банк Goldman Sachs сам меня нашел по моим идеям и научным статьям, и предложил сотрудничать. Действительно, люди, которые принимают решения в инвестиционных банках и финансовых компаниях, на самом деле в курсе того, что происходит на научном горизонте и включены в исследовательскую повестку.

В то же время работая в Goldman Sachs, я видел, как изучаются и отрабатываются академические исследования, как идеи апроприируются для прикладных нужд, часто я видел среди изучаемых банком статей работы моих коллег. И это очень хорошо! Это полезно не только для того, чтобы профессора могли получить работу в престижном университете, но и увидеть, как научные идеи выходят из лабораторий и получают воплощение в нашей жизни. 

Моя теоретическая модель по оценке конвертируемых бондов стала интересна банку Goldman Sachs и была пущена в «производство». Почему она оказалась полезной? Потому что моя модель принимает в расчет то, что присутствие этих бондов в структуре капитала банка может влиять на решения менеджеров, в частности, по динамическому управлению капитализации банка. На самом деле довольно сложно оценить, как тот или иной финансовый инструмент влияет на решения, и в этом случае модель очень помогает.

Вы будете продолжать работать с темой банкротств или нацелены на новое исследование?

Сейчас у меня есть пара рабочих статей, одна почти на завершающей стадии, так же про банкротства компаний. Тема во многом неисчерпаема, процесс банкротства сложный и меняющийся из-за новых законов о корпоративном банкротстве и активности новых игроков в процессах банкротства, например, хеджевых фондов. Легальный закон банкротства в США очень непростой, и многие теоретические модели не полностью его охватывают. Я считаю, что мои модели могут описать интересные феномены, которые можно протестировать на данных. Пока я планирую копать тему банкротств вглубь и приближать результаты вплотную к реальной экономической проблематике.